Существует путь для вакцинной дипломатии: он находится в Африке. Китай сразу это осознал и помчался по этому пути. США этого даже не искали. Европа прощупывала этот трек, но у нее не было средств, чтобы занять позицию. Она с опозданием пытается это исправить. Это один из уроков пандемии covid-19. Европа, претендующая на звание «геополитической», похоже, не сразу осознала геополитическую природу проблемы с вакциной. Сначала она обратила внимание на санитарный аспект: в условиях глобальной эпидемии никто не защищен, пока не будут защищены все.
Вооруженные непоколебимой верой в многосторонность, европейцы в 2020 году взяли на себя обязательство создать Covax, международный механизм распределения вакцин. Механизм эффективный, но при условии, что им снабжены все, и все имеют к нему равный доступ. Этого не случилось. Китай, со своей стороны, на словах поддержал программу Covax, но организовал параллельные двусторонние схемы распределения и продажи собственных вакцин странам, у которых их нет. Так в Африке он стал самым надежным поставщиком. «Для Китая помощь — это инвестиции. Для Европы — благотворительность», — отметил в январе Теодор Мерфи, эксперт по Африке аналитического центра Европейского совета по международным отношениям (ECFR).
С тех пор многое изменилось. Как только Европейский союз преодолел собственные трудности с вакцинацией, он начал кампанию за доступ бедных стран к вакцинам против covid-19, что вынудило администрацию Байдена, будучи пассивной, поднять ставки. Теперь она идет дальше: она призывает африканцев производить свои собственные вакцины и заявляет о новом курсе для Африки, который, вероятно, поможет противостоять экономическому шоку, нанесенному пандемией континенту, у которого нет возможностей для создания масштабных планов стимулирования, как это сделали страны с развитой экономикой.
На саммите G7 в Великобритании 13 июня президент Франции Эммануэль Макрон заручился поддержкой богатых стран в том, чтобы 100 миллиардов долларов, заимствованных ими у Международного валютного фонда, были перераспределены Африке и его финансовым потребностям.
В реальной политике это называется использовать кризис как шанс. Для Европы и Африки задача будет иметь продолжение. Пандемия и ее чрезвычайные ситуации положили конец африканскому развитию, предложенному Европейской комиссией под председательством Урсулы фон дер Ляйен, которая представила в 2019 году в Аддис-Абебе, где находится штаб-квартира Африканского союза, свое намерение наладить новые связи между двумя континентами.
КонтекстPS: Африка в долговых тисках КитаяProject Syndicate21.01.2021Yahoo: ЦАР выступает за размещение российской военной базы в странеИноСМИ25.10.2019Mondafrique: очередной успех Путина в ЦАРMondafrique16.02.2019В марте 2020 года Брюссель опубликовал «новую стратегию для Африки», которая обещала выйти за рамки «отношений донор-получатель». «Мы должны работать вместе, чтобы противостоять проблемам, которые американцы не собираются решать», — сказал тогда «Монд» европейский дипломат Жозеп Боррель. Это могло быть поворотным моментом для Европы в Африке, как это было для США, повернувшимся в сторону Азии. Это намерение должно было быть закреплено на саммите ЕС-АС осенью, которое было отложено из-за covid-19 и до сих пор не состоялось.
Франция, со своей стороны, не остановилась на полпути. Ее президент выступил за совершенно новые отношения с французской Африкой, о чем он заявлял в начале своего пятилетнего срока в Уагадугу в 2017 году. Он сделал это одним из руководящих принципов своей внешней политики, с европейским суверенитетом. Этому грандиозному замыслу, со ставкой на диаспоры, мешают проблемы французской военной операции в Сахеле, к которой он старательно пытается привлечь европейцев. В Африке Париж также нуждается в Европе.
Удастся ли Франции, которая будет председательствовать в ЕС в первой половине 2022 года, вернуть европейцев на африканский путь, помимо борьбы с терроризмом? Парадоксально, но, возможно, Китай ей в этом поможет. Отношения с Африкой, которые часто сводятся к французской постколониальной одержимости или оплоту против миграционных вызовов, предстают в ином свете, если мы посмотрим, кто еще в них вовлечен.
Но вот неожиданность! В регионе активизировались Китай, Россия и Турция. У каждого свои цели. Россия, анализирует французский эксперт, дает Центральноафриканской Республике представление о том, что она может сделать с помощью бойцов группы «Вагнер», чтобы обезопасить ослабленный режим в обмен на природные ресурсы — совет новичкам.
У Турции более серьезный подход. Присутствуя в основном на Африканском Роге и во франкоязычной Африке, она инвестирует в инфраструктуру и, что менее заметно, в политический и религиозный прозелитизм.
Китай тоже сблизился с Африкой через инфраструктуру, но он видит шире, в масштабах всего континента. Он строит быстро и очень много. К этому нужно добавить мягкую силу и щедрую политику стипендий для гражданских лиц и военных. Однако масштаб китайского наступления возвел настоящую долговую стену, которая душит страны-получатели. Усугубленный кризисом, связанным с пандемией, долг стал непосильной ношей.
Это обратная сторона модели развития, представленной президентом Си Цзиньпином, который организовал африканский саммит в 2020 году, как «новый путь к модернизации». Возможно, пришло время европейцам и африканцам задаться вопросом об общих интересах и том пути, по которому они могут идти вместе. Он неизбежно будет отличаться от России, Турции и Китая.
Источник: