Упоминания о том, что идущие на проекты «Нового шелкового пути» китайские средства могут привести к взрывоопасному росту задолженности стран, которые принимают их на своей территории, в последнее время вызывают возмущенные возражения Пекина. Это значит, что они бьют точно в цель. Дело в том, что большинство проектов финансируются через займы, а не субсидии. Когда на рынок приходят китайские предприятия, что могут противопоставить Китаю с его ВВП в 1,2 триллиона долларов страны вроде Таджикистана или Джибути со своими 7,4 и 2 миллиардами?
Центр глобального развития, который возглавляет бывший министр финансов США Ларри Саммерс (Larry Summers), составил список из 23 стран-участниц «нового шелкового пути», уже начавших движение к критической задолженности. Причем, этот список отнюдь не исчерпывающий. Кроме того, восемь из этих стран уже задыхаются. За два года раздутый китайскими займами государственный долг вырос с 50% до 90% ВВП в Джибути (77% принадлежит китайцам), с 50% до 80% в Таджикистане, с 38% до 70% в Киргизстане, 48% до 68% в Лаосе, с 26% до 68% на Мальдивах, с 40% до 60% в Монголии, с 15% до 50% в Черногории, не говоря о Пакистане, который уже обратился за помощью к МВФ, чтобы заплатить по долгам. Индия даже предложила Мальдивам миллиард долларов, чтобы помочь им расплатиться с Китаем!
Список продолжается дальше. В Кении открытие железной дороги Найроби-Момбаса (3,2 миллиарда долларов) делает практически невозможным погашение долга в 7 миллиардов долларов «Эксимбанку» Китая. То же самое, пусть с несколько другими суммами, касается Замбии, Анголы, Демократической Республики Конго, Мозамбика, Фиджи, Папуа-Новой-Гвинеи и т.д. Если взглянуть в сторону сухопутных границ Китая, Лаос постепенно утопает в долгах из-за строительства китайской железной дороги, которая призвана охватить всю Юго-Восточную Азию. Ее лаосский отрезок оценивается в 7,6 миллиарда долларов, что составляет половину ВВП страны.
Некоторые страны дают отпор. Малазийский премьер недавно отменил китайские проекты на 20 миллиардов долларов, которые были подписаны при его предшественнике. При этом не пытался ущемить гордость Пекина, а просто сказал: «Мы не сможем по ним расплатиться». В Африке власти Сьерра-Леоне первыми отказались от китайского проекта строительства аэропорта на 318 миллионов долларов.
КонтекстНовый Шелковый путь: зачем Китай идет на ЗападCarnegie Moscow Center10.07.2016Público: Португалия не откажется от китайских инвестицийPublico06.12.2018Новый Шелковый путь изменит правила игрыForbes18.04.2017Diário de Notícias: дороги Португалии и Испании расходятся на китайских шелковых путяхDiario de Noticias06.12.2018По разным оценкам, с 2006 года были подписаны контракты на общую сумму в 240 миллиардов долларов. С 2013 года на них висит ярлык «Один пояс и один путь», как официально называют китайцы своей «шелковый путь». Из этой суммы 150 миллиардов касаются Африки, а 90 миллиардов — железнодорожной, автодорожной, энергетической и горнодобывающей отрасли. Рейтинговое агентство «Фитч» оценило существующие и запланированные на среднесрочную перспективу договоры в 900 миллиардов долларов, 340 из которых касаются строительства тяжелой инфраструктуры (62 миллиарда только в одном Пакистане). Это лучшая из имеющихся у нас оценок посреди леса из не поддающихся проверке цифр.
Подчиняются ли эти инвестиции организованному и жесткому плану китайского государства, или речь идет о совокупности многообразных стратегий китайских предприятий (это не совсем одно и то же)?
Тяжелая промышленность — это удел крупных китайских госпредприятий. Они рассматривают проекты по всему миру на основании сбора, обработки и анализа приводящего в ступор объема информации. Отобранные проекты получают ярлык «Один пояс и один путь», что дает им привилегированный доступ к китайским средствам. Они приходят в страны с пакетом банковских кредитов и сулят огромные стройки правительствам, которые зачарованы валом выгодных на первый взгляд предложений, способных решить их хронические проблемы с инфраструктурой и бедностью.
Китайцы куда менее щепетильны, чем западные страны, которых держат в рамках показатели платежеспособности и нормы поведения ОЭСР. И раз (относительный) спад роста китайской экономики давит на внутреннюю деятельность, государственные предприятия стремятся развивать бизнес за границей. Речь идет о прекрасном перенаправлении оборота: китайские деньги в конечном итоге возвращаются обратно в Китай. Беспроигрышный вариант, в первую очередь для китайских компаний.
Стратегические госпредприятия (их сейчас 96) находятся в руках Комитета по контролю и управлению государственным имуществом, который в свою очередь отчитывается перед премьером. Именно эти компании встречаются практически во всех крупных инфраструктурных проектах за границей. Комитет следит за ними с помощью бюрократии в лучших китайских традициях. В частности, он требует от них годовые отчеты об их локальной стратегии, в том числе в Африке. Таким образом, китайское государство тесно взаимодействует со своими предприятиями.
То, что китайские инициативы ведут слабо развитые страны к чрезмерной задолженности, связано с обоюдным непомерным энтузиазмом по отношению к этим гигантским проектам. Как бы то ни было, простое сравнение пошедших в дело сумм и рисков для стран-получателей должно было бы стать тревожным сигналом. Долги невыгодны никому: ни накопившим их странам, ни Китаю, которому теперь придется что-то делать с убежавшим по его небрежности молоком. Финансовые риски нарастают и сопровождаются довольно резкими международными комментариями, что в итоге может вылиться в серьезные политические риски. Второй этап шелкового пути начался плохо, причем это проявилось куда раньше, чем можно было подумать.
Источник: