Великобритания находится в глубокой яме и до сих пор продолжает ее углублять. Разразившийся на прошлой неделе хаос стал кульминацией длинной серии ошибок. Сегодняшнее решение суда Европейского Союза о том, что Великобритания может просто и в одностороннем порядке отменить свое решение о выходе, только усилило ощущение кризиса, открыв ясный путь, чтобы остаться в ЕС. Даже после всего того, что произошло. Затем правительство снова оступилось, в последнюю минуту поставив на голосование вопрос о предложенной сделке, осознав, что она обречена на провал. Друзья Британии повсюду качают головами. Как относительно стабильная и в целом хорошо управляемая страна полностью утратила свои политические ориентиры?
В основе любого ответа лежит столкновение полномочий. Референдум 2016 года по Брекситу поручил правительству вывести Великобританию из ЕС. До сих пор все было очень просто. Но это был первый случай, когда плебисцит дал указание Палате общин действовать вопреки глубоко укоренившимся убеждениям ее членов.
Два предыдущих референдума в Великобритании, на которых страна решила остаться в тогдашнем Европейском экономическом сообществе в 1975 году и в 2011-м отвергла изменения системы голосования на выборах в Палату общин, завершились принятием решений, с которыми согласились большинство членов парламента. Потенциальный конфликт суверенитетов — вопрос о народе против парламента — в 2016 году был отодвинут на второй план. Теперь он разгорелся у всех на глазах.
В то же время, политические партии, которые обычно держат членов парламента в курсе, совершенно не согласны с тем, что должно произойти дальше, в то время как ни руководство, ни избиратели не особенно впечатлены. Консерваторы и лейбористская партия в большей степени разделены изнутри, чем со своими традиционными оппонентами. Правительство и законодательный орган, из членов которого оно состоит, принципиально не согласны друг с другом, и существует достаточно вариантов возможной сделки, способных внести сумятицу в каждый их лагерей — неважно, будь то сторонники или противники выхода из ЕС.
В сложившейся ситуации предложенная премьер-министром Терезой Мэй сделка особо никого не радует. Она опирается на переходный период продолжительностью от двух до четырех лет, в течение которого Великобритания будет следовать большинству правил ЕС, чтобы дать время для заключения глубокого и тесного торгового соглашения. Но есть две очень важные оговорки, которые эта сделка в себе заключает: эта подстраховка и будущее.
МультимедиаБрексит: токсичные отношения, развод со скандаломYouTube06.12.2018
Первым камнем преткновения для многих членов парламента является требование, чтобы сухопутная граница Великобритании с Республикой Ирландия была полностью открытой в соответствии с условиями Соглашения Страстной пятницы, которое положило конец многолетним страданиям Северной Ирландии: обе стороны пообещали никогда не создавать там никакой таможенной инфраструктуры. Это привело к тому, что в конце 2017 года все стороны согласились на «подстраховку» договоренностию. Она гласит, что, если к концу 2020 или 2022 года не будет заключено вообще никакой торговой сделки, это юридически будет означать, что Северная Ирландия продолжит оставаться частью некоторых элементов единого регулирующего рынка ЕС, и Великобритания в целом продолжит состоять в Таможенном союзе ЕС, регулирующем физическую торговлю. Эти юридически обязывающие обещания предотвратят появление любой новой границы в Ирландии, но станут смирительной рубашкой для будущей политики США.
Вдобавок ко всему, самые трудные переговоры еще только предстоят в будущем — однако в соответствии с майским соглашением они были загнаны в 26-страничную политическую декларацию, в которой смешиваются грандиозные устремления с почти намеренно непрозрачной прозой. Большинство экспертов утверждают, что парламент просят проголосовать по сделке, которая может привести к целому ряду возможных ограничений для сферы услуг Великобритании, а также по более конкретным вопросам, таким как сельскохозяйственные стандарты, права интеллектуальной собственности, безопасность и полицейская деятельность.
Продать эту сделку раздробленному и очень тонко сбалансированному парламенту оказалось практически невозможно. Британское правительство не может просто подписывать договоры и ожидать, что они будут механически одобрены, если они являются спорными или требуют принятия большого объема внутреннего законодательства. Выход из Европейского союза включает в себя и то, и другое. Ранее в этом году депутаты, рассматривающие официальный законопроект о выходе, настаивали на том, чтобы в конце этого процесса им была предоставлена возможность «значимого голосования»; с тех пор они заявили о своем праве внести поправки в заявление правительства парламенту о том, что они предлагают делать, если не получат права на это голосование.
Это можно было бы сделать, если бы правительство имело значительное большинство в Палате общин. К сожалению для Мэй, в результате неудачной избирательной кампании 2017 года до большинства ей не хватило нескольких мест. В результате, чтобы получить их, пришлось обратиться к Демократической юнионистской партии Северной Ирландии. Их приверженность союзу между Северной Ирландией и Великобританией означает, что они никогда не согласятся на такой режим подстраховки, который по-разному трактует старые и новые правила. Республика Ирландия не имеет пограничного контроля с другими государствами ЕС. Режим подстраховки блокирует появление любой фактической границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландией. И Демократическая юнионистская партия заблокирует создание любых фактических границ между Северной Ирландией и остальной частью Великобритании. Сторонники выхода из ЕС в собственной партии Мэй тем временем разъярены, что Великобритания может целиком застрять в Таможенном союзе ЕС.
Мэй может найти проход к лейбористским депутатам, которые сами разделены по поводу будущего Брексита. Но вот где неопределенность декларации является критической слабостью. Есть более чем достаточно депутатов от лейбористов, которые представляют избирательные округа, сочувствующие ее попыткам пойти на компромисс по Брекситу, или которые просто хотят, чтобы все это закончилось, чтобы спасти премьер-министра от ее собственных сторонников. Но большинство считает, что это недостаточно мягкий Брексит — и как только Великобритания выйдет, она будет обладать еще меньшим числом рычагов воздействия на процесс, поэтому любые обещания, сделанные прямо сейчас, могут ничего не значить. Рисковать карьерой ради теплых слов — холодная перспектива.
Палата общин, вероятно, могла бы объединиться вокруг относительно мягкого Брексита — естественно, мягче, чем сделка Мэй, и, вероятно, при долгосрочном членстве в едином рынке услуг, а также товаров. Этот вариант, в настоящее время известный как «Норвегия плюс», вполне может оказаться конечным пунктом назначения Великобритании.
Но дебаты становятся все более поляризованными. Ставки растут, заставляя сторонников выхода из ЕС и их противников отдаляться от компромисса, в рамках которого они могли бы прийти бы, по крайней мере, к какому-то подобию соглашения. Первые заняты разрушением того, что осталось от соглашения Мэй о выходе из ЕС; вторые недавно начали говорить, что не согласятся на «Норвегию плюс», а только примут второй референдум с возможностью проголосовать за то, чтобы остаться в ЕС.
КонтекстСтрана.ua: чем Брексит угрожает УкраинеСтрана.ua23.11.2018The Сonversation: «украинская модель» для БрекситаThe Conversation22.11.2018Atlantico: чем грозит Брексит без договора экономике ЕСAtlantico21.11.2018
Сейчас надежды на однозначное решение о выходе нет. Если в конечном итоге Мэй продавит свой вариант соглашения, Британии предстоит как минимум два, а может и четыре года дальнейших сложных дебатов, которые могут в любой момент поставить правительство на колени. Всеобщие выборы также кажутся непривлекательным вариантом. За последние несколько лет британцы все более и более утомляются своей лихорадочной политикой. Большинство опросов показывают, что результаты будут неубедительными и приведут к возвращению вопроса в Палату общин, которая выглядит бледной тенью самой себя, беспокойно заседая в Вестминстере. В любом случае, в чем был бы смысл? Лейбористская партия предлагает лишь бесконечно отличающуюся (версию сделки Мэй, к которой примешаны совершенно нереализуемые фантазии, такие как таможенный союз с ЕС, при котором Великобритания будет иметь право голоса во внешнеторговых сделках или сделка по Северной Ирландии без подстраховки. Ввиду отсутствия власти данная партия, конечно же, избавлена от неудобств необходимости фактически работать в направлении реализации любой из этих недостижимых целей.
Забудьте о парламенте. А как насчет народа? Предположим, что британские евро-энтузиасты получат право провести еще один референдум, а затем победят на нем. Значительное меньшинство страны, возможно, почти половина, будет глубоко возмущено тем, что у них отняли победу (как это должно показаться — прим. автора) — альянс профессиональных политиков и столичных сторонников того, чтобы оставаться в ЕС. И это предполагает, что законным также может быть еще одно голосование. Сторонники выхода из союза также могут решить бойкотировать новый плебисцит, поставив под сомнение легитимность всего процесса.
Кризис Брексита превратил Великобританию в глубоко разделенную нацию. Сам референдум поставил пожилых против молодых, большие города против маленьких, а Англию и Уэльс (которые решили уйти — прим. автора) против Северной Ирландии и Шотландии (которые проголосовали за сохранение членства в ЕС — прим. автора). Хуже всего, что раскол не проявляется по «нормальным» линиям — левые и правые, лейбористы и консерваторы: страна фрагментирована в большей степени территориально, чем идеологически.
Принимая во внимание эту запутанную и недобрую мозаику, нельзя исключать никакого результата — вообще без заключения сделки, сделки в духе Мэй, соглашения формата «Норвегия-плюс», второго референдума или, в конце концов, просто так взять и остаться. По крайней мере, пока за штурвалом никого нет, экипаж бунтует, а корабль государства горит.
Источник: