Главный научный сотрудник Института Европы РАН, президент РАПИ рассказал о «плюсах» и «минусах» переизбрания Александра Лукашенко, возможной политической трансформации, сигналах для России и поколенческой разнице, оказывающей влияние на внутренние процессы.
Интервью
Фото: Business FM Петербург
Читайте также
В Ленобласти и Белоруссии могут появиться общие поисковые отряды
Николай Межевич :«Петербург никогда не был чужим для белорусов»
От 30 до 70 тысяч белорусов, проживающих в Петербурге, наблюдают за событиями на родине. Северную столицу и республику связывают, в том числе, экономические отношения, которые не ограничиваются поставками фермерской продукции. О «плюсах» и «минусах» переизбрания Александра Лукашенко, возможной политической трансформации, сигналах для России и поколенческой разнице, оказывающей влияние на внутренние процессы, – в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с главным научным сотрудником Института Европы РАН, президентом РАПИ Николаем Межевичем.
Максим Морозов: Фундаментальный принципиальный вопрос: белорусы и русские – это один разделенный народ либо это братские, но все-таки разные народы?
Николай Межевич: Я могу мотивировать и ту позицию, и другую. И в каждом случае будут доказательства. Если мы с вами возьмем русского из Архангельска и русского из Астрахани, то разница между ними будет, с точки зрения социокультурных привычек и даже языка, больше, чем между русским из Смоленска и белорусом из Могилева. Во много раз. А если вы поедете от Бреста в сторону украинской границы, то там живут люди, которые от белоруса из Витебска тоже отличаются по социокультурным и по языковым параметрам. Но обосновать можно и ту и другую точку зрения. Мы действительно близкие народы, слишком близкие народы для того, чтобы нам сейчас не реагировать на то, что происходит в Республике Беларусь.
Максим Морозов: Почему к Белоруссии настолько сильно приковано внимание? Логично, что приковано внимание соседей – это Россия, Украина, Польша. Но мы помним визит Помпео, то есть США тоже присматриваются к событиям в Белоруссии. Насколько это принципиальная страна для региона?
Николай Межевич: Украина – страна очень сложная, и имеет огромную…
Максим Морозов: Белоруссия?
Николай Межевич: Я специально начал с Украины. Имеет очень сложные внутренние различия, и тот факт, что часть Украины, Западная Украина, находилась долгие века в составе других государств – этот факт не стерся, он остался. А тот факт, что Западная Беларусь с 1920 по 1939 год находилась в Польше, а до этого, еще дальше в историю, вся будущая республика была польско-литовскими землями, он менее принципиален. И наконец, я хотел бы напомнить, что группа армий «Центр» наступала на Москву летом 1941 года именно через Брест, Минск, Могилев, Смоленск и так далее.
Максим Морозов: То есть для стран, входящих в НАТО, прежде всего военно-стратегическое значение территорий Белоруссии?
Николай Межевич: Конечно. Прежде всего военно-стратегическое. Никто сегодня не планирует победить Россию в войне, Россию планируют победить в сложном многоуровневом конфликте, основанном на том, что как правило называется «мягкая сила», хотя это немножко сложнее.
Максим Морозов: Когда мы с вами обсуждали очередные учения в Прибалтике и в Польше, вы сказали о том, что нужно разделять интересы собственно США и интересы США как локомотива НАТО. Если говорить об интересах США в Белоруссии, в чем они сейчас заключаются?
Николай Межевич: Если в республике сохранится нестабильность, если в республике будет набирать силу западный вектор – это и есть американский интерес. Только он может быть достаточно долгим, отложенным, и он может быть не только самостоятельным в генерации Вашингтона, но и смоделированным ближайшими партнерами США. А кто сегодня ближайшие партнеры США? Это не Париж, это не Берлин, это даже не Брюссель – это Варшава и Вильнюс. Здесь Варшава и Вильнюс играют свою партию, и поскольку это как бы нота, изначально написанная за океаном, партия может получиться достаточно сильной.
Максим Морозов: К Белоруссии возвращаемся, спрошу вас и с одной стороны, и с другой: два-три плюса и два-три минуса для России от того, что Лукашенко вновь переизбран президентом Белоруссии?
Николай Межевич: Давайте главный плюс сразу – Александра Григорьевича все хорошо знают. Его хорошо знает наш президент, его министров достаточно хорошо знают наши министры.
Максим Морозов: То есть предсказуемость.
Николай Межевич: Да. Белорусских депутатов знают наши депутаты, белорусских бизнесменов знают наши бизнесмены, белорусских профессоров знают наши профессора и так далее. А большой слом означает, что придут новые люди. Мы их, может быть, тоже знаем, но эти новые люди будут все устраивать заново. И это, конечно, не будет способствовать развитию двусторонних отношений. Плюс еще один, при всех нюансах, при всей многовекторности, как говорится, президент республики – это человек исторически, генетически наш. Он из той же условной деревни, что и мой дед.
Максим Морозов: Почему это принципиально важно? Ведь президент – это все-таки функция.
Николай Межевич: Президент – это функция, но в условиях президентской республики это намного больше, чем функция, это обязательно привнесение личного видения мира в собственную работу.
Максим Морозов: Два плюса вы назвали – пару минусов?
Николай Межевич: Когда Александр Григорьевич пришел к власти, жить в Питере было тяжелее, чем в Минске – середина 90-х в нашем городе воистину времена печальные. Минск гораздо раньше нас вышел на траекторию стабильного развития. И мои ровесники в Минске и в республике Беларусь президенту за это признательны. Есть нюанс: самым молодым из тех, кто помнит ужас 90-х на постсоветском пространстве, сегодня в республике Беларусь, условно говоря, под 50. Они уже не определяют все – они по-прежнему определяют большинство решений, но не определяют все. Молодежь не очень знает и пропускает через себя то, что было в 1991 или в 1993, или в 1995.
Максим Морозов: То есть минус – это поколенческая разница?
Николай Межевич: Поколенческая разница велика. Молодежь в значительной степени протестует, ибо не очень понимает, почему сегодня в 2020 году нужно праздновать победу над серединой 90-х. Им это плохо объясняют. Кстати, нашей молодежи то же самое, тоже плохо объясняют.
Максим Морозов: Не давая политических оценок, объективно мы фиксируем, что на руководство Белоруссии сейчас оказывается давление как внутреннее, так и внешнее. Как под этим давлением будет трансформироваться политическая жизнь и политическое устройство Белоруссии?
Николай Межевич: Президент республики сказал в послании народу и парламенту, которое было за несколько дней до выборов, что реформы будут – очень важно понять, какие они будут. Фактически был сделан намек – полномочия президента будут урезаны, республика будет если не парламентской, то, по крайней мере, полупрезидентской.
Максим Морозов: Смешанная система.
Николай Межевич: Смешанная система, да. Сейчас понятно, что это не смешанная система, это не французская, не российская.
Максим Морозов: Суперпрезидентская.
Николай Межевич: Суперпрезидентская, да. И все другие президенты в этом смысле могут завидовать, если так можно пошутить. Понятно, что реформы нужны в экономике, нужны аккуратные реформы. Но не революция. И в этом отношении, когда белорусская оппозиция говорит: «Государственное предприятие не может быть эффективным, потому что оно государственное», или цитируют эстонских политиков начала 90-х: «Расчистим площадку от старого». Ну да, в Эстонии, в общем-то, расчистили, но там другая ситуация. Там, во-первых, очень хорошо помогла Европа, во-вторых, площадка размером в миллион человек – это не то же самое, что площадка размером в девять с лишним.
Максим Морозов: Традиционный вопрос об экономическом взаимодействии Республики Беларусь и Российской Федерации. То, что на слуху – от нас традиционные энергоносители, нефть, газ, помощь в строительстве белорусской АЭС, а из Белоруссии – фермерская продукция. Причем, наши фермеры немного недолюбливают белорусов, потому что у них себестоимость пониже, они здесь немного демпингуют и, наверное, не в столь равных условиях с нашими фермерами. Не могли бы немного рассказать о структуре экономического взаимодействия Белоруссии и России сегодня – по каким направлениям ведется сотрудничество, товарооборот и так далее, в том числе с Петербургом?
Николай Межевич: Взаимодействие многоуровневое. Действительно, на слуху экспорт нефти и газа. Республика Беларусь в течение многих лет, фактически, десятилетия из российской нефти делала нефтепродукты на двух прекрасных нефтеперерабатывающих заводах и продавала их дальше, получая определенную маржу, прибыль. Является ли это нормальным в союзном государстве? Да, это, в общем, является нормальным, но это не исключает того, что подобные договоренности могут меняться. Фактически это была форма косвенного субсидирования. Времена могли измениться, договоренности могут быть пересмотрены. Второй момент: у нас многомиллиардная торговля в сфере продуктов питания. Я должен удивить наших слушателей, не только Белоруссия поставляет продукты питания в Россию, но и Россия поставляет продукты питания в Республику Беларусь. То есть это взаимовыгодные, взаимодополняемые рынки. Следующий важный момент – машиностроение. Его редко вспоминают, но российская торговля машинами и механизмами, белорусская торговля тоже существует, и помимо просто торговли существует кооперация, когда вы разбираете, если кому-то захотелось разобрать, белорусский автомобиль, то там обнаруживаются не только детали из Республики Беларусь, но и из России, как, впрочем, и с дальнего зарубежья и так далее. Есть еще, помимо торговли товарами, торговля услугами. Еще проще – белорусы приезжают на заработки в Россию, россияне в некоторых профессиональных группах работают в Республике Беларусь.
Максим Морозов: Во сколько сегодня оценивается петербургская национально-культурная автономия либо диаспора, как принято говорить? Сколько белорусов сейчас так или иначе проживают в Петербурге?
Николай Межевич: Цифра в 30 тысяч формально заявлена в последней переписи, но надо понимать, что сегодня не Советский союз, и учета такого нет. В Советском союзе у меня в паспорте было записано «белорус», сейчас записи подобной нет. В 1989 году перепись показала 90 тыс. Я не могу поверить, что 60 тыс. уехало, это не тот случай, Белоруссия – не Израиль. Это люди, которые сменили идентичность, или скорректировали. Думаю, что в совокупности сегодня это минимум 50-60-70 тыс.
Максим Морозов: Если мы говорим о взаимопроникновении, тоже оценочно, наверняка точной статистики нет – сколько россиян, петербуржцев в том числе, проживает в Белоруссии сейчас, так или иначе – работают учатся?
Николай Межевич: Очень трудно оценить, поскольку раз мы, к счастью, еще до сих пор находимся в союзном государстве, то покупка, например, мною квартиры в Минске не будет зафиксирована как экономическое и политическое действие.
Максим Морозов: Резидентство.
Николай Межевич: Купил и купил, может дачу купил в Могилеве. То же самое и наоборот. Поэтому действительно статистики нет. Но интерес россиян в целом, а значит и петербуржцев, прежде всего богатых, к недвижимости в Республике Беларусь известен. В Минске граждане России, естественно, первая группа по количеству покупателей после самих белорусов, разумеется.
Максим Морозов: Ваш прогноз – чем закончатся акции протеста, которые сейчас проходят в крупных городах Белоруссии? К сожалению, появились первые жертвы, есть пострадавшие, задержанные. Как вам кажется, как и в прошлые разы, это продлится несколько дней и протест сам собой схлынет? Будет ли какой-то диалог, консенсус?
Николай Межевич: Я думаю, что протесты прекратятся. Прямые, открытые протесты в той сфере, которая называется «улица» или «площадь» или качественно уменьшатся. Но для властей республики это четкое указание на то, что нужно выстраивать многоуровневые каналы диалога с каждой социальной, профессиональной и демографической группой. Самое главное – это указание не для Минска, это указание для Москвы. Надо выстраивать диалог, надо совершенствовать социальные лифты, нужно больше работать с молодежью. Все, что мы видим в Минске, при определенной ситуации, в том числе и прежде всего при поддержке внешних сил, может быть устроено и в каком-то российском городе. Методички примерно одни и те же – понятно, что они и в Латинской Америке похожие, но Латинская Америка меня мало интересует, а ситуация в России и в Республике Беларусь интересует даже очень.
Источник: