Источник:
Марк Андриссен и Бен Хоровитц, основатели венчурного фонда Andreessen Horowitz, покорили Кремниевую долину после кризиса 2008 года благодаря оригинальной стратегии. Их питч для потенциальных партнеров в 2009-м обещал найти предпринимателей-«мегаломаньяков»: амбициозных, уверенных в себе и сфокусированных людей, которые, подобно Стиву Джобсу, хотят «оставить след во Вселенной». Стратегия сработала: Andreessen Horowitz вовремя инвестировал во множество стартапов, выросших в многомиллиардные бизнесы: Facebook, Twitter и другие.
Спустя десять лет после запуска фонда Андриссен, чье состояние Forbes оценивает в $1,4 млрд, дает первое за два года интервью в офисе в калифорнийском Менло-Парке. Инвестор, который стал звездой технологического бизнеса после сверхуспешного IPO браузера Netscape в 1990-х, теперь считает неактуальными слоганы 2009-го. Его новый питч: «XXI век — век несогласия». В эпоху социальных сетей и избытка информации именно «несогласные» бросят вызов стагнирующему миропорядку и создадут новые бизнесы-гиганты, объясняет Андриссен. Эго больше не в моде, а вот гнев — или, по крайней мере, инакомыслие — то что надо, постулирует он.
Невенчурные капиталисты
Прислушиваться к прогнозам Андриссена стоит внимательно. Он не только эффективно выписывает чеки, но и имеет репутацию одного из самых влиятельных революционеров долины. Рупором 47-летнего инвестора стал аккаунт в Twitter (более 700 000 подписчиков), а рабочим инструментом — сеть специалистов узкого профиля для помощи перспективным стартапам. Влияние монетизируется: Андриссен вместе со своим партнером Хоровитцем уже принес инвесторам фонда более $10 млрд прибыли, и 2019-й обещает значительно увеличить эту сумму. В плане — не менее пяти IPO стартапов-«единорогов» с присутствием Andreessen Horowitz в капитале: до биржи уже добралось приложение для вызова такси Lyft, на очереди сервис аренды жилья Airbnb, корпоративный мессенджер Slack, визуальная соцсеть Pinterest и разработчик софта PagerDuty.
«Какой главный конкурентный признак в любой отрасли? Лидерство», — уверенно вещает с высоты своего почти двухметрового роста бритоголовый Андриссен (одну из самых узнаваемых лысин долины жена Марка, меценат Лаура Аррилага-Андриссен, любовно называет «мое яйцо»).
Но даже его уверенность сегодня проходит серьезное испытание. Оптимистичная вера 2000-х, будто технологии изменят мир к лучшему, подрастеряла последователей после серии утечек пользовательских данных Facebook. Андриссен как ранний инвестор все еще входит в совет директоров компании Марка Цукерберга, но с каждым новым скандалом ему все труднее прикладывать к реальности постулаты своего техно-евангелизма. Равно как и находить новых «цукербергов»: конкуренция за перспективные стартапы стала гораздо острее и даже Andreessen Horowitz тяжело бороться с мегафондом от владельца Softbank Масайоши Сона на фантастические $100 млрд. Одной только визионерской риторики о желании «починить отрасль», тем более идущей вразрез с фактами, теперь недостаточно: слова пора подкреплять делами.
Ради этой цели Андриссен и Хоровитц, номера 55 и 73 рейтинга самых успешных венчурных инвесторов по версии Forbes 2019 года, готовы сами возглавить ряды «несогласных». Они только что собрали средства для нового фонда на $2 млрд (благодаря чему под их управлением будет находиться около $10 млрд) и планируют вкладываться по-крупному в собственные портфельные компании и не замеченных своевременно «единорогов». Andreessen Horowitz при этом превращается из венчурного фонда в финансового консультанта — перерегистрация юридического лица со сменой статуса всех 150 сотрудников дорого обойдется партнерам, но необходима в рамках новой стратегии.
Стратегия эта — вкладываться не только в привычные модели частных технологических компаний на ранних стадиях, но и в духе эпохи рискованно инвестировать суммы от $1 млрд в криптовалюты и токены или даже покупать доли в публичных компаниях. Главное — опередить другие венчурные фонды, которые останутся связаны по рукам регулированием Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC).
«Зачем вообще нужны перья? Чтобы их потрепать, — ухмыляется Андриссен. — Выделяются те, кто поступает иначе».
Связные долины
Andreessen Horowitz всегда придерживался простого кредо, говорит в интервью Forbes Хоровитц: «Мы хотели создать венчурный фонд, у которого бы сами хотели занимать средства». Он тоже начинал в Netscape и тоже заработал много денег благодаря IPO компании. Андриссену досталась еще и слава — в 24 года он появился на обложке журнала Time. После 1995-го партнеры создали компанию, которая в итоге превратилась в Opsware и в 2007 году была поглощена HP за $1,7 млрд.
Прежде чем основать венчурный фонд два года спустя, они пробовали себя в «ангельском» инвестировании, где заработали репутацию нарушителей принятых в индустрии правил. Андриссен первым придумал публично консультировать стартапы — через блог pmarca. Позднее этот жанр переехал в его Twitter-аккаунт, который прославился микроэссе в 140 символов на темы в диапазоне от экономической теории до сетевого нейтралитета (Андриссену приписывают популяризацию термина «твитшторм»). Хоровитц же более известен умением цитировать рэперов и любовью к невезучей команде НФЛ Oakland Raiders.
При создании фонда партнеры выстраивали стратегию в подражание не лидерам венчурной индустрии, а корпорации Oracle Ларри Эллисона с его агрессивным маркетингом эпохи войн софтверных разработчиков. Андриссен и Хоровитц много общались с медиа, устраивали мероприятия с участием звезд и ругали конкурентов. И хотя их фонд начинал с мелких посевных вложений в компании вроде Okta (сейчас ее капитализация превышает $10 млрд) и Slack (оценка инвесторами — $7,1 млрд), партнеры вопреки принятым на рынке моделям решили финансировать и компании вроде Facebook и Twitter, которые на тот момент уже стоили миллиарды. Один из инвесторов Andreessen Horowitz, директор по инвестициям Принстона Эндрю Голден со смехом вспоминает недовольство других игроков рынка: «На то, чтобы начать жаловаться [на Andreessen Horowitz], поначалу требовалась пара минут».
После первых удачных «выходов» Андриссен и Хоровитц реинвестировали доходы в бизнес, который все больше напоминал голливудское агентство талантов, а не венчурную компанию. Основатели годами не получали зарплату, другие партнеры тоже зарабатывали «ниже рынка» — но стандартные 2% активов, находящихся под управлением фонда для покрытия издержек, все равно направлялись на расширение команды экспертов по маркетингу, развитию бизнеса, финансам и найму.
Эта команда — секретный ингредиент успеха Andreessen Horowitz. Стартапу нужен еще один раунд финансирования? Фонд поможет в составлении презентации и репетициях выступления. Нужен вице-президент по продукту? Фонд найдет лучшую рекрутинговую компанию, отследит ее эффективность и поможет выбрать кандидата. Проблема с кадрами? Бухгалтерский кризис? «Если что-то пошло не так, у вас есть чудо-телефон», — описывает модель сотрудничества с Andreessen Horowitz Леа Эндрес, гендиректор разработчика некоммерческого софта NationBuilder.
В брифинг-центрах офисов в Калифорнии и Нью-Йорке сотрудники фонда заманивают корпорации и правительственные учреждения возможностью увидеть новейшие технологии, а потом организуют встречи с релевантными стартапами из своего портфолио. GitHub, открытый репозиторий кода, в который Andreessen Horowitz инвестировал в 2012 году и который был куплен Microsoft за $7,5 млрд в 2018-м, благодаря таким встречам привлек по $20 млн в 2015-м и 2016-м. После этого компания прикомандировала специального сотрудника к офису Andreessen Horowitz, чтобы «караулить» новые деньги. Сервису доставки Instacart, инвестиции фонда 2014 года и «единорогу» с оценкой $7,9 млрд встречи принесли статус партнера крупных ретейлеров и производителей продуктов питания. А недавно посмотреть на проекты из портфолио Andreessen Horowitz приходили представители профильного управления Пентагона.
«У нас бывали компании, для которых такие встречи составляют от 40% до 60% заказов, и я такой: «Погодите-ка, мы ведь не ваша команда продажников», — шутит Мартин Касадо, главный партнер Andreessen Horowitz, чей стартап Nicira при поддержке фонда был продан за $1,3 млрд.
Усилия команды не пропадают даром. Предполагается, что первый и третий фонды Andreessen Horowitz с капиталом $300 млн и $900 млн соответственно принесут инвесторам пятикратную прибыль. Второй на $650 млн и четвертый на $1,7 млрд должны вернуть вложения в трехкратном размере. Пятый фонд с активами на $1,6 млрд был собран в 2016 году и пока не дает прогнозов по объему прибыли.
Ускользнувший Uber
Пусть конкуренты и неохотно признают достижения Андриссена и Хоровитца, они явно следуют их примеру. От блогеров и ведущих подкастов до финансовых директоров и специалистов по безопасности число профессионалов, не являющихся инвесторами, в венчурной индустрии за последние годы выросло значительно. «Идея предоставлять услуги теперь кажется банальной, — говорит Семил Шах, главный партнер фонда Haystack. — Многие компании скопировали этот подход». Сооснователь Okta Фредерик Керрест добавляет, что к нему часто обращаются инвесторы, которые хотели бы создать собственные брифинг-центры.
Успехи добавили Andreessen Horowitz и врагов. Другие инвесторы никогда не забудут, как фонд публично утверждал, что отрасль разрушена, и только он знает, как ее восстановить. В отместку Andreessen Horowitz всегда окружали слухи, будто его партнеры переплачивают в сделках, так что в 2012-м Андриссену и Хоровитцу пришлось запросить у портфельных компаний всю информацию для опровержения сплетен.
Раздуваются и неудачи фонда: среди них провальные инвестиции в платежный сервис Clinkle, производителя фитнес-трекеров Jawbone, интернет-магазин Fab и разработчика софта Zenefits. В ответ представители Andreessen Horowitz подчеркивают: важно не то, сколько из компаний, в которые вы инвестировали, потерпят крах, а то, сколько добьются грандиозных успехов. По оценке Андриссена, всего 15 сделок в год приносят фонду всю прибыль.
Однако есть сделка, провал которой звездный инвестор наверняка не может себе простить. Речь об Uber: источники, знакомые с деталями тех переговоров, рассказали Forbes, что Andreessen Horowitz был невероятно близок к тому, чтобы ухватить лакомый кусок — но упустил его. Осенью 2011 года основатель Uber Трэвис Каланик проводил ажиотажный раунд финансирования В и надеялся, что Андриссен и Хоровитц его возглавят. Рады такой возможности были и сами инвесторы. К началу октября Каланик уже говорил другим претендентам, что имеет неформальную договоренность с Andreessen Horowitz и еще одним партнером на оценку бизнеса в $300 млн. Однако в последний момент фонд начал настаивать на снижении этой цифры до $220 млн.
«Они пытались застать нас врасплох, — писал Каланик инвесторам (письмо есть в распоряжении Forbes). — И вот наш ответ: для Uber началась новая эра». Разозленный предприниматель обратился к Menlo Ventures и согласился на оценку в $290 млн.
Andreessen Horowitz в итоге инвестировал в конкурента Uber — Lyft — и уже удачно продал часть приобретенных в 2013 году акций на IPO. Фонд использовал Lyft и как возможность попасть-таки в пул партнеров Uber — его сотрудники участвовали в переговорах о слиянии двух приложений для вызова такси в 2014-м и 2016-м, говорят источники Forbes. И все-таки Uber ускользнул. Теперь сервис с оценкой в $76 млрд готовится к IPO, которое затмит мартовское размещение Lyft. Представители Andreessen Horowitz историю с Uber не комментируют.
Фонд теряет позиции и по другим причинам. Andreessen Horowitz не спешил разнообразить ряды менеджеров: еще пару лет назад все десять главных партнеров были мужчинами (отчасти потому, что в фирме действует правило, согласно которому партнеры должны быть бывшими основателями стартапов). В 2018-м фонд спохватился и наделил статусом трех женщин, но репутация несбалансированной команды уже сложилась.
Андриссен и сам не смог быстро адаптироваться к изменениям культурного климата в долине перед избранием Дональда Трампа в 2016 году: он дружелюбно отвечал на твиты ныне забаненного крайне правого тролля Мило Яннопулоса и неудачно шутил об Индии как о стране, которой «стоило бы оставаться колонией», раз она отказывается от нового сервиса Facebook (за такие слова на Андриссена ополчился сам Цукерберг). Пришлось превращаться в цифрового отшельника и удалять большую часть старых «твитов». Андриссен заверяет, что «чистка» не была связана с негативной реакцией на конкретные высказывания — он винит «общий климат», особенно в политике и культуре. Инвестор рассматривает идею возвращения на любимую платформу, когда «все придет в норму», возможно, в 2020 году.
И Андриссен, и Хоровитц в последние годы стали более сдержанными. Андриссен признает, что, вопреки их предыдущим «революционным» высказываниям, «венчурная отрасль не в кризисе». Хоровитц идет дальше: «Я жалею о тех словах, потому что зашел слишком далеко и оскорбил людей с отличными компаниями». В части критики гендерной кадровой политики инвестор не так пессимистичен: «Мне трудно признать поражение в таких значимых вещах [как появление в фонде женщин-партнеров]. И вероятно, на перемены ушло больше времени, чем следовало бы, но мы этого добились».
Охота на биотех и крипториски
В начале весны небольшая группа топ-менеджеров Andreessen Horowitz собирается в ярко освещенной переговорной для питча с парой основателей малоизвестной, но востребованной биотех-компании. Внезапный поворот: фонд сам приходит к предпринимателям и рекламирует свои услуги. Те настроены скептически: когда они встретились с Andreessen Horowitz два года назад и получили небольшой чек во время посевного раунда, то не увидели никакой экспертной поддержки. За следующий час команде фонда надо доказать, что с тех пор все изменилось и в обмен на инвестиции стартап как минимум может выйти на корпорации UnitedHealth и Kaiser Permanente. «Мы обнаружили, что создать биотех-компанию в Кремниевой долине — совсем не то же самое, что создать просто технологическую компанию», — говорит Шеннон Шильц, руководитель управления техническими талантами Andreessen Horowitz.
Этот обратный питч характерен для новой стратегии. Фонд не только переворачивает с ног на голову классический процесс венчурного инвестирования, но и вкладывает в биотех, хотя когда-то утверждал, что не будет связываться с этой сферой. Обилие конкурентов вынуждают Andreessen Horowitz осваивать новые отрасли. Фонд уже привлек $650 млн в два фонда в биотехе. «Здесь у нас пока нет той же репутации, что и в ИТ, — признает Хорхе Конде, главный партнер с 2017 года. — Но мы приложили максимум усилий и сделали первый шаг». Специалисты вроде Конде, который руководил стратегией в публичной фармацевтической компании Syros и основывал стартап по анализу генома, становятся для фонда нормой. Партнеры собираются трижды в неделю для оценки сделок в рамках тематических комитетов, а по понедельникам и пятницам всей командой, чтобы рассмотреть возможные объекты инвестиций.
Среди них — криптовалютные проекты. В 2018-м Andreessen Horowitz создал фонд с капиталом $350 млн для инвестиций в эту волатильную сферу. До недавнего времени партнеры этого фонда Крис Диксон и Кейти Хон встречались с Хоровитцем в частном порядке и распоряжались активами в рамках технически отдельного юрлица. Это значило, что у них были другие почтовые адреса и сайт, потому что законодательство накладывает ограничения на структуры, зарегистрированные как классические венчурные фонды. Andreessen Horowitz инвестировал на ранней стадии в платформу Coinbase и одним из первых «заразился» криптолихорадкой в 2017-м, так что удвоил вложения, даже когда курс биткоина и эфира перестал расти, но SEC все равно считает такие ставки «высокорисковыми» и требует, чтобы их доля в фонде не превышала 20%.
Именно поэтому этой весной Andreessen Horowitz принял одно из самых революционных решений: фонд — больше не фонд, а финансовый консультант. Смена юрлица была завершена в марте — и теперь на компанию не действуют венчурные ограничения. Andreessen Horowitz немало инвестировала в саму процедуру: пришлось нанять специальных комплаенс-контролеров, провести аудит в отношении каждого сотрудника и запретить любые публичные похвалы в адрес активов из портфолио. Зато партнеры теперь свободно делят сделки, так что, к примеру, специалист по недвижимости, приметив блокчейн-стартап для упрощения покупки жилья, может объединиться с крипто-экспертом.
Эта модель особенно удобна в свете формирования нового фонда — по данным источника Forbes, он будет закрыт в ближайшие недели и добавит еще $2 млрд к уже имеющимся $2,5 млрд, который партнер Andreessen Horowitz Дэвид Джордж сможет инвестировать в портфельные проекты, а также в другие, более крупные и быстрорастущие компании. Благодаря новому статусу компания вправе покупать акции у основателей и ранних инвесторов или участвовать в торгах.
«Что ты делаешь в цирке?»
Так Andreessen Horowitz планирует удерживать позиции на конкурентном рынке венчурного капитала. Традиционные игроки отрасли сейчас испытывают давление из-за многочисленных групп бизнес-ангелов и невенчурных гигантов вроде VisionFund при SoftBank, говорит Илья Стребулаев, преподаватель Стэнфорда и эксперт индустрии. «Венчурный рынок находится в движении. Нам следует ожидать фундаментальных изменений», — заключает он.
Некоторые реформы в Andreessen Horowitz неизбежны. Так, отрасль уже фактически «увела» у компании конкурентное преимущество в виде использования широкого круга услуг. А естественные ограничения от SEC будут продолжать подталкивать к диверсификации бизнеса и дроблению на специализированные инвестиционные структуры.
Другие проблемы, как, например, смешанные отзывы от бывших сотрудников, поправимы. Некоторые участники рынка ругают компанию за неумение удерживать молодых амбициозных специалистов даже высокими зарплатами — те уходят из-за низких шансов на вертикальное развитие. В Andreessen Horowitz все еще много ветеранов из прежней компании Андриссена и Хоровитца, и их неприкосновенный статус демотивирует остальную команду. При этом в компании любят называть партнерами всех, даже самых младших сотрудников и бухгалтеров. Но пока за этими обозначениями не стоят возможности карьерного роста, смысла в них не прибавляется, отмечает один из экс-партнеров.
Главный фактор риска носит более глобальный характер: статус самой известной венчурной компании, такой, которую конкуренты сначала высмеивают, а потом копируют, будет неважен, если индустрия изменится кардинально. Мир начинает пересматривать благоговейное отношение к технологическим гигантам калибра Facebook и Google из-за их неумения справляться с шоками, подобными трансляции расстрела в новозеландской мечети или объединениям ультраправых националистов в YouTube-сообщества. В таких условиях магия баек венчурного рынка об уникальных бизнес-моделях и предпринимательских гениях не имеет прежнего эффекта — и даже образ Цукерберга, любимого героя Андриссена, померк.
То ли из упорства, то ли из наивности сооснователь Andreessen Horowitz, впрочем, упоминает гендиректора Facebook как пример «несогласного», которому хватило решимости на исправление ситуации: «Он опубликовал меморандум, в котором рассказал о переизобретении Facebook на принципах конфиденциальности. Просто закройте глаза и представьте: мог бы так поступить классический парень в костюме?»
В заключение Андриссен говорит, что слишком занят управлением компанией, чтобы иметь хобби. Напоминаю, что теперь у него есть еще и маленький сын. Инвестор в ответ в шутку перефразирует цитату из любимого сериала «Наследники»: «Если ты не можешь ехать на двух слонах одновременно, что ты делаешь в цирке?»
Перевод Натальи Балабанцевой